Дорогая Колючка, замечательная А.n.jell_girl, искренняя Karin-Hitsugaya, глава была написана благодаря вам. Пойдет в качестве подарка к восьмому марта?
С третьим днем весны вас, читатели!
Предупреждение: односторонний 5927. Все под контролем.
При входе в лес рекомендуется включить Elder Scrolls Skyrim OST – Snowfall in Skyrim.
читать дальше
Дорогая Колючка, замечательная А.n.jell_girl, искренняя Karin-Hitsugaya, глава была написана благодаря вам. Пойдет в качестве подарка к восьмому марта? С третьим днем весны вас, читатели!
Предупреждение: односторонний 5927, френдзона. Треугольника не будет. Все под контролем.
Для легкости чтения есть музыка, тема каждого действия:
При входе в лес: Kashiwa Daisuke – Red Moon до слов «Дурман рассеивается, и зло отступает»
Со слов «На стоянке они пьют чай»: S.H.E – 心还是热的
Со слов «Долго нам еще?»: SHINee – 1000年、ずっとそばにいて
Со слов «Два дня прошли бесследно»: Dikta – Thank You
Примечания автора в комментариях под главой.
Приятного вам прочтения!
Глава четвертая
Фигурка, стоящая на ледяных ступенях и смотрящая в лес, поплотнее закутывается в легкую пуховую куртку, выданную ему казначеем.
Тсуна чихает, слегка подпрыгивает, стараясь не скатиться с лестницы, и обдает горячим дыханием замерзшие ладони, которые постепенно начинают согреваться. Кто бы знал, что зима будет такой аномальной...
- Десятый! - к оборачивающемуся и вцепляющему пальцы в ледяные перила Тсуне изо всех сил бежит, спотыкаясь, Гокудера.
Теплая улыбка появляется на губах, и Тсуна кричит в ответ:
- Гокудера-кун! - легко выдыхает облачко пара, чувствуя, как все тревоги постепенно исчезают, а горести остаются позади.
Ему дали шанс побыть вдали от дома на целых три дня, и он не собирается его пропускать.
Гокудера подбегает, но, не рассчитав расстояние, шумно поскальзывается на ледяной луже и начинает падать назад. Упасть ему не дает крепкая рука, подхватившая его за локоть и тянущая вперед. Гокудера чувствует себя неудобным до того момента, как Тсуна сам падает назад, невольно потянув его за собой.
Они рухают в ближайший сугроб, переглядываются и заливисто смеются, откидывая голову назад, чувствуя, как волосы становятся мокрыми и облепленными настойчивыми снежинками. Парни так и лежат в снегу, пытаясь унять смех и сбившееся дыхание.
- А я нам шапки принес, - произносит с широкой улыбкой Гокудера, махая правой рукой, в которой зажаты две шапки: одна серая, а вторая оранжевая.
- Ага, спасибо, Гокудера-кун, - отвечает Тсуна, перекатываясь и нависая над другом, пытаясь забрать свою.
Тот вдыхает запах разгоряченного тела Тсунаеши и послушно разжимает пальцы, давая другу отобрать у него серую шапку. Тсуна довольно приподнимается на локте и уверенно встает. Ноги - с удовольствием отмечает Тсуна - легко пружинят, не подводя владельца.
Гокудера, в свою очередь, жадно смотрит на малейшие движения друга, отмечая синяки на запястьях, которые на мгновение показываются из рукавов куртки, когда те задираются. Он не торопится вставать и, когда Тсуна с удивлением оборачивается, смотря через плечо на разлегшегося парня, только улыбается. Тсуна смешно кивает из стороны в сторону, цокает и, цепляя за рукав куртки друга, пытается поднять.
Поняв всю бесполезность попытки, он, не отрываясь, смотрит в нахальные серо-зеленые глаза и просит, наклонившись, практически шепчет:
- Гокудера-кун, поднимайся. Нам пора.
Тот стряхивает снег с волос и уверенно хватается за предложенную руку, рывком поднимаясь.
- Ты перепутал шапки, - произносит он, ненадолго умолкая.
Отбирает серую шапку у Тсуны и всучивает в руки оранжевую.
«Эта подходит, - думает с удовлетворением парень. - Серая - моя».
- Ну, хорошо, - неуверенно кивая. - Ладно. Нам пора? - вновь улыбаясь и заражая чем-то неуловимо теплым.
- Да. - Гокудера тихо кивнул, следуя за другом. Он будет его тенью. Оберегая, защищая от опасностей и не давая совершить безрассудные глупости.
Парень нахлобучивает шапку на серые волосы, поправляет рюкзак, свалившийся в пылу маленькой битвы, на плече и уверенно идет позади Тсуны, старательно запахивая куртку и ощущая легкость на душе.
Замечательно, что лишь он будет рядом с Тсуной все эти два дня.
Он ласково улыбается незаметившему этого другу и запрокидывает голову, неотрывно смотря на чистое синее небо.
Им действительно пора в путь. И не будь он Гокудерой Хаято, если не доставит Тсуну в целости и сохранности и не защитит его честь перед Судом.
***
Хибари зло сжимает зубы, неотрывно глядя вслед уходящим из Базы подросткам, идущим на тропу Жизни. Этот «друг» Тсуны слишком многое себе позволяет.
И, к вящему сожалению Кеи, Гокудера так и не почувствовал прожигающий взгляд на себе. А надо было бы поостеречься.
Ну и пусть валят.
Все равно через день ему тоже в путь. И когда он их догонит...
Пальцы неуверенно сползают с покрытого инеем стекла.
А что тогда произойдет?..
***
...Подростки неуверенно ступают в заснеженный лес, замолкая и больше не перебрасываясь друг с другом незначащими фразами. Здесь все чуждо путникам - Лес не принимает людей, оберегая волков - зверей. Перекидываться в Лесу запрещено - обман, принятый несколько веков назад подразумевает, что тропа Жизни сохранит лишь людей, Лес - волков. Если обман раскроется - баланс и равновесие нарушится и тропа низвергнется, уйдя под землю к саламандрам.
Висящие на деревьях снежинки и капли застывшей воды перешептываются, и тихий перезвон царит в воздухе, очаровывая и зовя ступить через камни дороги. Направиться вглубь леса... Что означало смерть.
Снег в сугробах прогибается под невидимыми шагами, хрустит еле слышно, на грани возникновения звука. Сердца покрываются холодом и нехорошим предчувствием. Кровь застывает и леденеет, но Тсуна сглатывает и берет друга за горячую ладонь. И тянет. Тянет к свету и жизни.
Им действительно пора в путь.
Лес обступает их и манит к себе.
Где-то, за заснеженными кустами, появляются светящиеся огоньки: красные, желтые... На белом отчетливо виднеются черные...
Магия словно окутывает пространство, а снег, спускающийся с высоких пушинстых облаков, мерцает и искрится в воздухе, подчиняется порывам ветра, оседает на одеждах...
Они не могут нарушить это молчание, таинственное и тянущее. Оно вытягивает душу, забирает ее к себе, и им нужно держаться вместе, чтобы не поддаться злу, таящемуся за волшебством...
Где-то они слышат крик, тонкий и пронзительный, где-то далеко отдается перезвоном высокий смех, и кажется, что смешок произнесен над ухом.
Тсуна тут же прикладывает свободную ладонь к виску, приказывая себе успокоиться и не слушать. Не слушать...
Гокудера мягко потирает замерзающие пальцы друга, отчего по тем расходятся маленькие уколы. Средний палец - сердце - растирает первым.
Если Тсуна поддастся искушению - то все пропало. Если солнце будет заморожено...
Посланницы зимы, ставшие врагами, пытаются пролезть под куртки, туда, где бьется горячее сердце. Они яростно желают остудить его, после забрав себе душу путника, обогревать ее холодом и поглотить покоем...
Возможно, они просто не понимают, не осознают, что делают и к чему их действия могут привести. Они крохотные, совсем родные, точно такие же, как те, на территории Базы. И от этого стремления убить и уничтожить становится грустно.
Тоска захватывает сердце, но Гокудера отчаянно дергает друга назад, который, покачнувшись, все же не успевает сделать этот шаг.
- Я уберегу тебя, - шепчет Хаято лихорадочно, обнимая Тсуну и прижимая его к себе. Тот не слышит - его глаза стеклянны - но он дышит, и облака пара (чуть теплого) судорожно вырываются из приоткрытого рта.
Тихий перезвон отзывается чуть ближе, и Гокудера видит прекраснейшее существо, которое когда-либо существовало. Тонкие плечи, прозрачное, из тончайших снежинок и обледеневших паутинок платье, хрупкие кости... Угрожающий оскал, который пытается казаться улыбкой, и мертвые глаза.
Оно тянет руку к ним, но Гокудера отчаянно мотает головой и подталкивает друга по направлению к уходящей дорожке.
- Тропа Жизни... - голос ломается и срывается, но Гокудера облизывает холодные пересохшие губы и продолжает, - Защити нас... Khorre... no mie. Sontrе paddyi... - Будь послушна, мы твои рабы.
Существо смеется и исчезает, и Хаято облегченно вздыхает, понимая, что самое главное миновало.
Магия кружится вокруг них мягким клубком, рассыпается на частички света и вновь собирается, нависая над головами, но не подчиняет, лишь отрезает от взгляда часть пути, что они уже миновали. Там клубится туман, белый-белый... Но это не снег. Это души, проглоченные зимой, жаждущие, чтобы их освободили из плена и затягивающие живых людей к себе в компанию. Они стонут, но Гокудера не слушает их неразборчивые слова, он внимательно смотрит в глаза Тсуны, приходящего в себя.
Они уже приобрели свой блеск, сначала потемнели, но возле радужки стали янтарными, с вкрапинками белого.
Кажется. Что он ненавидит белый.
- Все в порядке, - он улыбается и наваливается плечом на Гокудеру и, отдышавшись, идет уже самостоятельно, не оглядываясь по сторонам.
Дурман рассеивается, и зло отступает, даря свет.
Он, кажется, исходит от самого Тсуны, глаза которого смеются. Язык юрко облизывает падающую снежинку, а пальцы крепче переплетаются с пальцами друга.
Все будет хорошо. Ведь они вместе.
Гокудера ответно улыбается, и они идут неспешным шагом дальше, оставив страхи позади - Жизнь играет за них.
Неуверенно начинают петь птицы: их тонкие голоски сказочно раздаются, отражаясь от приветливо качающихся под легким ветерком деревьев, от висящих на них прозрачных сосулек, и волшебство уже ластится к путникам, а туман больше не кажется устрашающим. Их приняли, как родных. И они должны соответствовать порядкам и правилам, установленным в Лесу.
Даже если бы они сейчас направились в лес - уверен Тсуна - дорога мягко подтолкнула бы их обратно.
- Тсуна, - шепотом, пока не чувствуя в себе уверенности.
- Гокудера-кун, все хорошо. - Тсуна потрепал друга по щеке и, тряхнув плечом, поудобнее понес рюкзак, набитый самым необходимым.
- Десятый, вот скажи, - он догоняет ушедшего вперед Тсуну, старательно изгибая кочки на неровном пути. - Когда ты собираешься уходить?
- Мне остается три недели.
- Точно, - улыбается Хаято, морщась из-за стрекота оживших прозрачных насекомых - вариахов. - С кем ты?..
Он не успевает закончить предложение: Тсуна понимает его с полуслова и отвечает:
- Один.
- Но я!.. - он срывается на повышенный тон, но друг только хмурит брови и потирает лоб.
- Ты можешь пойти со мной, Гокудера-кун, но я не знаю, куда нам идти.
- Мы справимся, Десятый! - горячо шепчет Хаято, стараясь убедить Тсуну.
- Не сомневаюсь, - горькая усмешка. - Но я не могу быть уверенным точно, что мы найдем жилье и место, где никто не будет тыкать в нас пальцем.
- Но мы свободны. И никто не в праве противиться тому, что оборотни теперь имеют право переступать и на другие материки!
- Так-то оно так, да... Но... - Тсуна замолкает и чуть ускоряет шаг. Гокудера молча спешит за ним. - Понимаешь, от закона до людей огромная дорога. И мы не можем всучить в руки человека или, например, гоблина книжку с законами и приказать им любить нас, потому что так установил суд.
Он и сам это давно уже понял, и Тсуне не было нужды это объяснять.
Но как же он может сдаться, в тот момент, когда самому дорогому существу нужна помощь? Когда так необходима поддержка и безмолвные успокаивающие касания?
Гокудера дотрагивается до плеча Тсуны, и тот остывает, переходя на нормальный шаг.
- Мы не сможем скрывать нашу сущность, но мы можем и поселиться там, где никого нет.
- Начать с нуля, да? Это бесполезно.
- Я знаю, что тебе нужно общение! Мы можем обратиться к Природникам!..
- Нет, Гокудера-кун, нет. Прости.
Они еще долгое время идут в тишине. Первый уверен в друге, второй уверен в том, что пойдет за первым куда угодно, даже ценой собственной жизни.
Иногда Хаято очень жалеет, что просто не может признаться Тсуне. Возможно, он, родной и близкий, все же понял и постарался быть рядом, соединиться узами Брака, но... Гокудера - омега. Он создан для защиты своего Альфы, которого пока не может найти. Он, собственно, и не старается, думая, что и Тсуны под боком для его счастья вполне хватит.
И из этого новые проблемы возникают и возникают перед ними.
Ведь пойти против судьбы практически невозможно.
***
На стоянке они пьют чай из листьев дерева Шисс, которое наклонило к ним свои ветви, стряхнув снег и обнажив засушенные листочки.
Тсуна достает чашку с плотной крышкой, и когда он открывает ее, из посуды валит горячий пар воды.
Чай чуть теплый - они экономят горячее, собирая снег и засыпая его в чаши, но им хватает и этого, чтобы переждать внезапно настигнувшую их ночь. Словно в Лесу разом выключили весь свет. Звуки Ночи убаюкивают, дорога мягко стелет им, подкладывая сухие и теплые ветки вместо матрасов.
- Матушка Ночь, - они прижимают кулаки к груди и тут же их разжимают, позволяя ладоням свободно проскользнуть по телу и спокойно обвиснуть.
Гокудера вовсе не собирается упускать возможно последний шанс побыть с Тсуной, тем более, что три дня (один из которых, к слову, уже потерян) даровались ему как праздник, как шанс что-то изменить. Да, они встретят праздник Шести богов вместе, но это вовсе не означает, что в одиночестве.
И именно сейчас можно было не заглушать крохотную надежду и все же попытаться донести свои чувства до Тсуны. Пусть он их не примет, но... он хотя бы будет знать.
- Хватит ворочаться, Гокудера-кун, - хриплый со сна голос проникает сквозь темень и доносится до него тихо. Но он тут же вскидывается, отвечая:
- Ты замерз? Десятый, я у тебя что, опять одеяло отобрал? - он пытается вскочить, но ему не дают этого сделать, укутывая в одеяло поплотнее.
Тихий теплый смех.
- Нет-нет, что ты. Просто ты слишком долго лежишь в одной позе и боишься вздохнуть.
Рука Тсуны хватает его поперек живота и притягивает к себе. Теплый нос утыкается в волосы, и Тсуна тут же засыпает.
«Идея взять лишь одно одеяло была гениальной», - умудряется подумать Гокудера перед тем, как провалиться в спокойный сон, окутанный запахом Тсуны.
Но все равно - неизвестность и неловкие действия Тсуны выводят из себя. Потому что друг, не зная о его чувствах, сам того не понимая, делал очень больно искренне любящему его Гокудере.
Но обо всем этом можно подумать завтра.
Когда свет «включат» вновь и он сможет увидеть теплую улыбку Тсунаеши.
***
- Долго нам еще? - ноет Тсуна, пытаясь сохранить равновесие и балансируя на ветке, лежащей посреди широкой тропы.
- Ага, - шутит Гокудера, отзываясь.
Тсунаеши что-то бурчит себе под нос, а Хаято просто счастлив от осознания того, что он рядом, и тоже улыбается, и его рот растягивается до ушей.
- Знаешь, что, Тсуна? - вскрикивает внезапно Гокудера, притягивая к себе друга. - Давай наплюем буквально на все и позабудем проблемы?!
А после счастливо хохочет, отпускает и кидает в оторопевшего парня слепленный снежок.
В жизни действительно есть такие моменты, когда кажется, что выхода нет, но это не такой случай. Он сможет изменить этот мир.
Нет. Они смогут, поправил себя Гокудера, весело захихикав и пнув Тсуну в сугроб, наваливаясь сверху. Шуточная борьба продолжалась недолго, минут пять, но и этого хватило для того, чтобы поднять упавшее настроение расстроенному Тсуне.
- Спасибо. - Его глаза на самом деле сверкали.
И Гокудера тоже был счастлив.
***
Два дня прошли бесследно.
Исчезли, как дым. Как нежданный прощальный подарок, завернутый в хрустящую обложку, который быстро отобрали.
Они стоят на конце своего пути, оглядываясь назад и видя уходящую прочь тропу.
- Спасибо, дорога Жизни, - они прикладывают ладонь к груди и грустно улыбаются. Они уже успели привыкнуть к жителям этого маленького мира. - Спасибо за спасение и охрану. Мы скоро вновь придем к тебе.
После поворачиваются и, не останавливаясь, идут по направлению к городу. Им остается пройти совсем немного - лишь поле, укрытое хлопьями снега. Неожиданно в душе Гокудеры поднимается смутное волнение, перерастающее в ошеломляющую панику, и он дергает за рукав Тсуну на себя.
- Пожалуйста, прости... - шепчет он отчаянно, притягивая к себе друга и крепко обнимает его, не давая возможности уйти.
- Что такое, Гокудера-кун? - а тон, его тон... Всепрощающий и понимающий.
Черт!
В сердце волной поднимается жалость к себе, злость на себя и других людей, на природу и мир вокруг них, и он, уже не осознавая, что делает, впивается в губы Тсуны грубым поцелуем, который затем переходит в нежный и очень безысходный. Язык не проникает дальше, но Тсуна вырывается и ошарашенно смотрит на друга, судорожно вытирая губы и отходя на пару шагов назад, чуть запинаясь и лишь чудом не падая в сугроб, когда видит, что Гокудера пытается приблизиться.
- Не подходи! - он слишком испуган, чтобы понять, что причиняет боль Гокудере. - Не подходи ко мне, - продолжает он, успокаиваясь и утихомиривая бешено рвущееся сердце.
Он поворачивается и быстрым шагом уходит, практически срываясь на бег, не замечая мелькнувшей боли в глазах Хаято, того, как крепко он сжал куртку в месте, где находится душа.
Того, как серо-зеленые глаза заполняются слезами и как Гокудера оседает на холодную землю, сжимаясь в комок и обхватывая себя руками в попытке уменьшить боль и сохранить ускользающее тепло.
С третьим днем весны вас, читатели!Предупреждение: односторонний 5927. Все под контролем.
При входе в лес рекомендуется включить Elder Scrolls Skyrim OST – Snowfall in Skyrim.
читать дальше
Дорогая Колючка, замечательная А.n.jell_girl, искренняя Karin-Hitsugaya, глава была написана благодаря вам. Пойдет в качестве подарка к восьмому марта?
С третьим днем весны вас, читатели!Предупреждение: односторонний 5927, френдзона. Треугольника не будет. Все под контролем.
Для легкости чтения есть музыка, тема каждого действия:
При входе в лес: Kashiwa Daisuke – Red Moon до слов «Дурман рассеивается, и зло отступает»
Со слов «На стоянке они пьют чай»: S.H.E – 心还是热的
Со слов «Долго нам еще?»: SHINee – 1000年、ずっとそばにいて
Со слов «Два дня прошли бесследно»: Dikta – Thank You
Примечания автора в комментариях под главой.
Приятного вам прочтения!
Отойдет походкой шаткой,
Как лишенный куша вор.
У зимы свои повадки,
У зимы свои порядки,
Свой особенный надзор.
(Травнiкъ Т., «А зима не за горами...»)
Как лишенный куша вор.
У зимы свои повадки,
У зимы свои порядки,
Свой особенный надзор.
(Травнiкъ Т., «А зима не за горами...»)
Фигурка, стоящая на ледяных ступенях и смотрящая в лес, поплотнее закутывается в легкую пуховую куртку, выданную ему казначеем.
Тсуна чихает, слегка подпрыгивает, стараясь не скатиться с лестницы, и обдает горячим дыханием замерзшие ладони, которые постепенно начинают согреваться. Кто бы знал, что зима будет такой аномальной...
- Десятый! - к оборачивающемуся и вцепляющему пальцы в ледяные перила Тсуне изо всех сил бежит, спотыкаясь, Гокудера.
Теплая улыбка появляется на губах, и Тсуна кричит в ответ:
- Гокудера-кун! - легко выдыхает облачко пара, чувствуя, как все тревоги постепенно исчезают, а горести остаются позади.
Ему дали шанс побыть вдали от дома на целых три дня, и он не собирается его пропускать.
Гокудера подбегает, но, не рассчитав расстояние, шумно поскальзывается на ледяной луже и начинает падать назад. Упасть ему не дает крепкая рука, подхватившая его за локоть и тянущая вперед. Гокудера чувствует себя неудобным до того момента, как Тсуна сам падает назад, невольно потянув его за собой.
Они рухают в ближайший сугроб, переглядываются и заливисто смеются, откидывая голову назад, чувствуя, как волосы становятся мокрыми и облепленными настойчивыми снежинками. Парни так и лежат в снегу, пытаясь унять смех и сбившееся дыхание.
- А я нам шапки принес, - произносит с широкой улыбкой Гокудера, махая правой рукой, в которой зажаты две шапки: одна серая, а вторая оранжевая.
- Ага, спасибо, Гокудера-кун, - отвечает Тсуна, перекатываясь и нависая над другом, пытаясь забрать свою.
Тот вдыхает запах разгоряченного тела Тсунаеши и послушно разжимает пальцы, давая другу отобрать у него серую шапку. Тсуна довольно приподнимается на локте и уверенно встает. Ноги - с удовольствием отмечает Тсуна - легко пружинят, не подводя владельца.
Гокудера, в свою очередь, жадно смотрит на малейшие движения друга, отмечая синяки на запястьях, которые на мгновение показываются из рукавов куртки, когда те задираются. Он не торопится вставать и, когда Тсуна с удивлением оборачивается, смотря через плечо на разлегшегося парня, только улыбается. Тсуна смешно кивает из стороны в сторону, цокает и, цепляя за рукав куртки друга, пытается поднять.
Поняв всю бесполезность попытки, он, не отрываясь, смотрит в нахальные серо-зеленые глаза и просит, наклонившись, практически шепчет:
- Гокудера-кун, поднимайся. Нам пора.
Тот стряхивает снег с волос и уверенно хватается за предложенную руку, рывком поднимаясь.
- Ты перепутал шапки, - произносит он, ненадолго умолкая.
Отбирает серую шапку у Тсуны и всучивает в руки оранжевую.
«Эта подходит, - думает с удовлетворением парень. - Серая - моя».
- Ну, хорошо, - неуверенно кивая. - Ладно. Нам пора? - вновь улыбаясь и заражая чем-то неуловимо теплым.
- Да. - Гокудера тихо кивнул, следуя за другом. Он будет его тенью. Оберегая, защищая от опасностей и не давая совершить безрассудные глупости.
Парень нахлобучивает шапку на серые волосы, поправляет рюкзак, свалившийся в пылу маленькой битвы, на плече и уверенно идет позади Тсуны, старательно запахивая куртку и ощущая легкость на душе.
Замечательно, что лишь он будет рядом с Тсуной все эти два дня.
Он ласково улыбается незаметившему этого другу и запрокидывает голову, неотрывно смотря на чистое синее небо.
Им действительно пора в путь. И не будь он Гокудерой Хаято, если не доставит Тсуну в целости и сохранности и не защитит его честь перед Судом.
Хибари зло сжимает зубы, неотрывно глядя вслед уходящим из Базы подросткам, идущим на тропу Жизни. Этот «друг» Тсуны слишком многое себе позволяет.
И, к вящему сожалению Кеи, Гокудера так и не почувствовал прожигающий взгляд на себе. А надо было бы поостеречься.
Ну и пусть валят.
Все равно через день ему тоже в путь. И когда он их догонит...
Пальцы неуверенно сползают с покрытого инеем стекла.
А что тогда произойдет?..
...Подростки неуверенно ступают в заснеженный лес, замолкая и больше не перебрасываясь друг с другом незначащими фразами. Здесь все чуждо путникам - Лес не принимает людей, оберегая волков - зверей. Перекидываться в Лесу запрещено - обман, принятый несколько веков назад подразумевает, что тропа Жизни сохранит лишь людей, Лес - волков. Если обман раскроется - баланс и равновесие нарушится и тропа низвергнется, уйдя под землю к саламандрам.
Висящие на деревьях снежинки и капли застывшей воды перешептываются, и тихий перезвон царит в воздухе, очаровывая и зовя ступить через камни дороги. Направиться вглубь леса... Что означало смерть.
Снег в сугробах прогибается под невидимыми шагами, хрустит еле слышно, на грани возникновения звука. Сердца покрываются холодом и нехорошим предчувствием. Кровь застывает и леденеет, но Тсуна сглатывает и берет друга за горячую ладонь. И тянет. Тянет к свету и жизни.
Им действительно пора в путь.
Лес обступает их и манит к себе.
Где-то, за заснеженными кустами, появляются светящиеся огоньки: красные, желтые... На белом отчетливо виднеются черные...
Магия словно окутывает пространство, а снег, спускающийся с высоких пушинстых облаков, мерцает и искрится в воздухе, подчиняется порывам ветра, оседает на одеждах...
Они не могут нарушить это молчание, таинственное и тянущее. Оно вытягивает душу, забирает ее к себе, и им нужно держаться вместе, чтобы не поддаться злу, таящемуся за волшебством...
Где-то они слышат крик, тонкий и пронзительный, где-то далеко отдается перезвоном высокий смех, и кажется, что смешок произнесен над ухом.
Тсуна тут же прикладывает свободную ладонь к виску, приказывая себе успокоиться и не слушать. Не слушать...
Гокудера мягко потирает замерзающие пальцы друга, отчего по тем расходятся маленькие уколы. Средний палец - сердце - растирает первым.
Если Тсуна поддастся искушению - то все пропало. Если солнце будет заморожено...
Посланницы зимы, ставшие врагами, пытаются пролезть под куртки, туда, где бьется горячее сердце. Они яростно желают остудить его, после забрав себе душу путника, обогревать ее холодом и поглотить покоем...
Возможно, они просто не понимают, не осознают, что делают и к чему их действия могут привести. Они крохотные, совсем родные, точно такие же, как те, на территории Базы. И от этого стремления убить и уничтожить становится грустно.
Тоска захватывает сердце, но Гокудера отчаянно дергает друга назад, который, покачнувшись, все же не успевает сделать этот шаг.
- Я уберегу тебя, - шепчет Хаято лихорадочно, обнимая Тсуну и прижимая его к себе. Тот не слышит - его глаза стеклянны - но он дышит, и облака пара (чуть теплого) судорожно вырываются из приоткрытого рта.
Тихий перезвон отзывается чуть ближе, и Гокудера видит прекраснейшее существо, которое когда-либо существовало. Тонкие плечи, прозрачное, из тончайших снежинок и обледеневших паутинок платье, хрупкие кости... Угрожающий оскал, который пытается казаться улыбкой, и мертвые глаза.
Оно тянет руку к ним, но Гокудера отчаянно мотает головой и подталкивает друга по направлению к уходящей дорожке.
- Тропа Жизни... - голос ломается и срывается, но Гокудера облизывает холодные пересохшие губы и продолжает, - Защити нас... Khorre... no mie. Sontrе paddyi... - Будь послушна, мы твои рабы.
Существо смеется и исчезает, и Хаято облегченно вздыхает, понимая, что самое главное миновало.
Магия кружится вокруг них мягким клубком, рассыпается на частички света и вновь собирается, нависая над головами, но не подчиняет, лишь отрезает от взгляда часть пути, что они уже миновали. Там клубится туман, белый-белый... Но это не снег. Это души, проглоченные зимой, жаждущие, чтобы их освободили из плена и затягивающие живых людей к себе в компанию. Они стонут, но Гокудера не слушает их неразборчивые слова, он внимательно смотрит в глаза Тсуны, приходящего в себя.
Они уже приобрели свой блеск, сначала потемнели, но возле радужки стали янтарными, с вкрапинками белого.
Кажется. Что он ненавидит белый.
- Все в порядке, - он улыбается и наваливается плечом на Гокудеру и, отдышавшись, идет уже самостоятельно, не оглядываясь по сторонам.
Дурман рассеивается, и зло отступает, даря свет.
Он, кажется, исходит от самого Тсуны, глаза которого смеются. Язык юрко облизывает падающую снежинку, а пальцы крепче переплетаются с пальцами друга.
Все будет хорошо. Ведь они вместе.
Гокудера ответно улыбается, и они идут неспешным шагом дальше, оставив страхи позади - Жизнь играет за них.
Неуверенно начинают петь птицы: их тонкие голоски сказочно раздаются, отражаясь от приветливо качающихся под легким ветерком деревьев, от висящих на них прозрачных сосулек, и волшебство уже ластится к путникам, а туман больше не кажется устрашающим. Их приняли, как родных. И они должны соответствовать порядкам и правилам, установленным в Лесу.
Даже если бы они сейчас направились в лес - уверен Тсуна - дорога мягко подтолкнула бы их обратно.
- Тсуна, - шепотом, пока не чувствуя в себе уверенности.
- Гокудера-кун, все хорошо. - Тсуна потрепал друга по щеке и, тряхнув плечом, поудобнее понес рюкзак, набитый самым необходимым.
- Десятый, вот скажи, - он догоняет ушедшего вперед Тсуну, старательно изгибая кочки на неровном пути. - Когда ты собираешься уходить?
- Мне остается три недели.
- Точно, - улыбается Хаято, морщась из-за стрекота оживших прозрачных насекомых - вариахов. - С кем ты?..
Он не успевает закончить предложение: Тсуна понимает его с полуслова и отвечает:
- Один.
- Но я!.. - он срывается на повышенный тон, но друг только хмурит брови и потирает лоб.
- Ты можешь пойти со мной, Гокудера-кун, но я не знаю, куда нам идти.
- Мы справимся, Десятый! - горячо шепчет Хаято, стараясь убедить Тсуну.
- Не сомневаюсь, - горькая усмешка. - Но я не могу быть уверенным точно, что мы найдем жилье и место, где никто не будет тыкать в нас пальцем.
- Но мы свободны. И никто не в праве противиться тому, что оборотни теперь имеют право переступать и на другие материки!
- Так-то оно так, да... Но... - Тсуна замолкает и чуть ускоряет шаг. Гокудера молча спешит за ним. - Понимаешь, от закона до людей огромная дорога. И мы не можем всучить в руки человека или, например, гоблина книжку с законами и приказать им любить нас, потому что так установил суд.
Он и сам это давно уже понял, и Тсуне не было нужды это объяснять.
Но как же он может сдаться, в тот момент, когда самому дорогому существу нужна помощь? Когда так необходима поддержка и безмолвные успокаивающие касания?
Гокудера дотрагивается до плеча Тсуны, и тот остывает, переходя на нормальный шаг.
- Мы не сможем скрывать нашу сущность, но мы можем и поселиться там, где никого нет.
- Начать с нуля, да? Это бесполезно.
- Я знаю, что тебе нужно общение! Мы можем обратиться к Природникам!..
- Нет, Гокудера-кун, нет. Прости.
Они еще долгое время идут в тишине. Первый уверен в друге, второй уверен в том, что пойдет за первым куда угодно, даже ценой собственной жизни.
Иногда Хаято очень жалеет, что просто не может признаться Тсуне. Возможно, он, родной и близкий, все же понял и постарался быть рядом, соединиться узами Брака, но... Гокудера - омега. Он создан для защиты своего Альфы, которого пока не может найти. Он, собственно, и не старается, думая, что и Тсуны под боком для его счастья вполне хватит.
И из этого новые проблемы возникают и возникают перед ними.
Ведь пойти против судьбы практически невозможно.
На стоянке они пьют чай из листьев дерева Шисс, которое наклонило к ним свои ветви, стряхнув снег и обнажив засушенные листочки.
Тсуна достает чашку с плотной крышкой, и когда он открывает ее, из посуды валит горячий пар воды.
Чай чуть теплый - они экономят горячее, собирая снег и засыпая его в чаши, но им хватает и этого, чтобы переждать внезапно настигнувшую их ночь. Словно в Лесу разом выключили весь свет. Звуки Ночи убаюкивают, дорога мягко стелет им, подкладывая сухие и теплые ветки вместо матрасов.
- Матушка Ночь, - они прижимают кулаки к груди и тут же их разжимают, позволяя ладоням свободно проскользнуть по телу и спокойно обвиснуть.
Гокудера вовсе не собирается упускать возможно последний шанс побыть с Тсуной, тем более, что три дня (один из которых, к слову, уже потерян) даровались ему как праздник, как шанс что-то изменить. Да, они встретят праздник Шести богов вместе, но это вовсе не означает, что в одиночестве.
И именно сейчас можно было не заглушать крохотную надежду и все же попытаться донести свои чувства до Тсуны. Пусть он их не примет, но... он хотя бы будет знать.
- Хватит ворочаться, Гокудера-кун, - хриплый со сна голос проникает сквозь темень и доносится до него тихо. Но он тут же вскидывается, отвечая:
- Ты замерз? Десятый, я у тебя что, опять одеяло отобрал? - он пытается вскочить, но ему не дают этого сделать, укутывая в одеяло поплотнее.
Тихий теплый смех.
- Нет-нет, что ты. Просто ты слишком долго лежишь в одной позе и боишься вздохнуть.
Рука Тсуны хватает его поперек живота и притягивает к себе. Теплый нос утыкается в волосы, и Тсуна тут же засыпает.
«Идея взять лишь одно одеяло была гениальной», - умудряется подумать Гокудера перед тем, как провалиться в спокойный сон, окутанный запахом Тсуны.
Но все равно - неизвестность и неловкие действия Тсуны выводят из себя. Потому что друг, не зная о его чувствах, сам того не понимая, делал очень больно искренне любящему его Гокудере.
Но обо всем этом можно подумать завтра.
Когда свет «включат» вновь и он сможет увидеть теплую улыбку Тсунаеши.
- Долго нам еще? - ноет Тсуна, пытаясь сохранить равновесие и балансируя на ветке, лежащей посреди широкой тропы.
- Ага, - шутит Гокудера, отзываясь.
Тсунаеши что-то бурчит себе под нос, а Хаято просто счастлив от осознания того, что он рядом, и тоже улыбается, и его рот растягивается до ушей.
- Знаешь, что, Тсуна? - вскрикивает внезапно Гокудера, притягивая к себе друга. - Давай наплюем буквально на все и позабудем проблемы?!
А после счастливо хохочет, отпускает и кидает в оторопевшего парня слепленный снежок.
В жизни действительно есть такие моменты, когда кажется, что выхода нет, но это не такой случай. Он сможет изменить этот мир.
Нет. Они смогут, поправил себя Гокудера, весело захихикав и пнув Тсуну в сугроб, наваливаясь сверху. Шуточная борьба продолжалась недолго, минут пять, но и этого хватило для того, чтобы поднять упавшее настроение расстроенному Тсуне.
- Спасибо. - Его глаза на самом деле сверкали.
И Гокудера тоже был счастлив.
Два дня прошли бесследно.
Исчезли, как дым. Как нежданный прощальный подарок, завернутый в хрустящую обложку, который быстро отобрали.
Они стоят на конце своего пути, оглядываясь назад и видя уходящую прочь тропу.
- Спасибо, дорога Жизни, - они прикладывают ладонь к груди и грустно улыбаются. Они уже успели привыкнуть к жителям этого маленького мира. - Спасибо за спасение и охрану. Мы скоро вновь придем к тебе.
После поворачиваются и, не останавливаясь, идут по направлению к городу. Им остается пройти совсем немного - лишь поле, укрытое хлопьями снега. Неожиданно в душе Гокудеры поднимается смутное волнение, перерастающее в ошеломляющую панику, и он дергает за рукав Тсуну на себя.
- Пожалуйста, прости... - шепчет он отчаянно, притягивая к себе друга и крепко обнимает его, не давая возможности уйти.
- Что такое, Гокудера-кун? - а тон, его тон... Всепрощающий и понимающий.
Черт!
В сердце волной поднимается жалость к себе, злость на себя и других людей, на природу и мир вокруг них, и он, уже не осознавая, что делает, впивается в губы Тсуны грубым поцелуем, который затем переходит в нежный и очень безысходный. Язык не проникает дальше, но Тсуна вырывается и ошарашенно смотрит на друга, судорожно вытирая губы и отходя на пару шагов назад, чуть запинаясь и лишь чудом не падая в сугроб, когда видит, что Гокудера пытается приблизиться.
- Не подходи! - он слишком испуган, чтобы понять, что причиняет боль Гокудере. - Не подходи ко мне, - продолжает он, успокаиваясь и утихомиривая бешено рвущееся сердце.
Он поворачивается и быстрым шагом уходит, практически срываясь на бег, не замечая мелькнувшей боли в глазах Хаято, того, как крепко он сжал куртку в месте, где находится душа.
Того, как серо-зеленые глаза заполняются слезами и как Гокудера оседает на холодную землю, сжимаясь в комок и обхватывая себя руками в попытке уменьшить боль и сохранить ускользающее тепло.
@музыка: Elder Scrolls Skyrim OST – Snowfall in Skyrim.
@настроение: сказочное
@темы: слэш, 5927, зима, Хибари/Тсуна, набросок, яой, Izvrachenka, Успей сказать, 1827